Тайна Крестов
И я молюсь не о себе одной, а обо всех, кто там стоял со мною и в лютый холод, и в июльский зной под красною, ослепшею стеною. Анна андреевна Ахматова. Отрывок из поэмы «Реквием» (1935–1940)
Современная узница
На правом берегу Невы на Арсенальной на бережной находится мрачное кирпичное здание. Это Кресты — одна из самых больших и известных в России тюрем, которая снискала дурную славу и стала местом страданий и скорби, пропитанным болью и надеждами, отчаянием и страхами.
Во времена императрицы Анны Иоанновны на месте нынешних Крестов располагался винный городок, который во второй половине XIX в. превратился в пересыльную тюрьму. В 1884–1892 гг. здание перестроили по проекту Антония Осиповича Томишко. Архитектор использовал многие передовые идеи того времени. Например, он отошел от российской системы темниц и сделал пространство максимально открытым.
Начиная с 1905 г. Кресты стали местом заточения для множества политических преступников. В их стенах содержались такие известные личности своего времени, как Лев Давыдович Троцкий, Михаил Иванович Калинин, Александр Фёдорович Керенский, Анатолий Васильевич Луначарский. В первоначальном проекте тюрьма рассчитывалась на 1150 человек. В ней было 960 камер, большинство из них — одиночные.
Призрак архитектора
С Крестами связано немало легенд. Согласно одной из них, завершив работу, Антоний Томишко явился на аудиенцию к Александру III и заявил: «Я построил вам тюрьму». «Не мне, а себе», — якобы возразил рассердившийся царь и повелел замуровать в ней архитектора
Говорят, что в тюрьме изначально было 999 камер, а тысячная стала вечным пристанищем для ее несчастного создателя. Еще одна легенда гласит, что заключенные периодически слышали за тюремными стенами звуки церковного пения, шум и голоса. Пытаясь узнать, что же там происходит, они пробивали отверстия, в которых видели черных монахов, свечи, гробы и иконы. Узнав об этом, тюремщики также ломали стены, но оказывались либо в странных пустых коридорах, ведущих неизвестно куда, либо вообще на улице.
Самые страшные и трагические страницы Крестов приходятся на период сталинских репрессий (1930–1940 гг.). В это время узниками знаменитой тюрьмы побывали советский актер Георгий Степанович Жжёнов, будущий академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв, поэт Николай Алексеевич Заболоцкий. В 1937–1945 гг. в Крестах работала одна из бериевских шарашек — конструкторское бюро тюремного типа, которым руководил выдающийся инженер Андрей Николаевич Туполев. Во время страшной блокадной зимы 1942 г. в находящейся при тюрьме психиатрической больнице умер писатель Даниил Иванович Хармс. Еще один известный заключенный — нобелевский лауреат Иосиф Александрович Бродский.
Среди заключенных Крестов был также сын Николая Степановича Гумилева и Анны Андреевны Ахматовой Лев Гумилёв. В своей поэме «Реквием» великая поэтесса описала, как стояла среди тысяч женщин в мрачной многочасовой очереди, чтобы отдать ему передачу.
В 1995 г. напротив Крестов, на другом берегу Невы, появился мемориал «Жертвам политических репрессий» работы Михаила Михайловича Шемякина. Памятник представляет собой двух традиционных для Санкт-Петербурга сфинксов.
Их лица разделены наполовину: одна прекрасна, как у юных девушек, а вторая представляет собой оголенный череп с оскаленными зубами. Между сфинксами — окно тюремной камеры с решеткой. На постаментах скульптур размещены цитаты из произведений Анны Андреевны Ахматовой, Осипа Эмильевича Мандельштама, Александра Исаевича Солженицына и других писателей и поэтов.
Крепость Орешек
В начале Северной Войны в 1703 г. Пётр I взял шведский Нотебург (город замок) и переименовал его в Шлиссельбург (Город-ключ). Окончательная победа русских привела к тому, что находящаяся на противоположном острове крепость Орешек перестала иметь стратегическое значение. Она превратилась в особо секретную тюрьму, где содержались необычные арестанты.
Несостоявшийся император
Одной из первых узниц крепости была жена Петра I Евдокия Лопухина, томилась она здесь чуть больше года. А в 1756 г. сюда поместили русского императора Ивана VI, чья судьба стала куда более ужасной. Он был сыном Анны Леопольдовны, которая приходилась племянницей императрице Анне Иоанновне, и в двухмесячном возрасте оказался у власти при регентстве Эрнеста Иоганна Бирона.
Однако через две недели Бирона свергли, а новой регентшей на значили мать малолетнего императора. Год спустя в результате политического заговора на престол взошла Елизавета, дочь Петра I. Она и отправила Анну Леопольдовну вместе с младенцем вначале в предместье Риги, затем в Ораниенбург, а после на север страны — в Холмогоры.
Там маленького Ивана поместили в отдельную комнату-камеру и по указанию Елизаветы Петровны стали называть Григорием. Пройти к мальчику кроме слуг никто не мог. Все дни он проводил взаперти, не видя ни собственной матери, ни игрушек, ни солнечного света. Изредка ночью его водили в баню. Из-за опасений по поводу нового переворота изоляция Ивана продолжилась в Шлиссельбургской крепости. За все время заключения его посетили лишь Пётр III и Екатерина II. Первый из личного разговора с арестантом выяснил, что тот знает о своем происхождении, обучен грамоте и мечтает о жизни в монастыре.
Пока Иван был в заточении, предпринималось много попыток освободить его и вновь возвести на престол. Последняя обернулась его гибелью. В 1764 г. подпоручик Василий Яковлевич Мирович склонил на свою сторону часть гарнизона, чтобы освободить Ивана. Однако стражники закололи свергнутого императора. Место захоронения его точно неизвестно.
В Шлиссельбургской крепости на Ореховом острове находились не только опасные государственные преступники, но и довольно странные люди. Так, в 1746 году в здешнюю тюрьму вместе с женой и детьми был заточен некто Филипп Беликов, сотрудник монетной канцелярии.
Посадили его не за совершенную провинность, а с вполне конкретной целью — написать два труда: «Натуральную экономию» и алхимическую книгу. По словам Беликова, эти материалы могли принести государству значительный денежный доход. Работать узнику пришлось в очень тяжелых условиях: его семья постоянно голодала и терпела лишения. Когда была закончена первая книга, у властей возникли подозрения, что автор не вполне нормален. В результате после многих мучений Беликова отпустили на свободу.
Узники Шлиссельбургской крепости проходили в основном по секретным делам и приговорам, иногда и вообще без них — по тайным распоряжениям. Жертвой подобной системы стал поляк Валери Лукасинский, который провел здесь 46 лет и умер без суда и следствия на 82 году жизни. О нем просто забыли.
Остров смертников
Шлиссельбургская тюрьма была своего рода русской Бастилией. Заключение сюда приравнивалось к смертному приговору, бежать было невозможно. Узников содержали в башнях и каменных мешках, как правило, в одиночестве и без солнечного света, окликали лишь по номерам, и то крайне редко.
В таких условиях заключенные быстро умирали от туберкулеза и досрочно освобождали камеры для преемников.
На время следствия в Шлиссельбург доставили семнадцать декабристов. Пробыли они здесь недолго, за исключением одного — Иосифа Викторовича Поджио, который был женат на Марии Андреевне Бороздиной, дочери сенатора. Высокопоставленный отец изначально выступал против этого брака и сделал все, чтобы родное дитя не поехало вслед за мужем на каторгу. Он уговорил Николая I задержать арестанта в Шлиссельбурге, а дочери сообщить, что муж умер в тюрьме. Та поначалу не верила, писала письма государю, но через шесть с половиной лет сдалась и вышла замуж. Только после этого Поджио отправили в Сибирь.
А еще многие заключенные кончали с собой или сходили с ума. Так, после убийства Александра II в Шлиссельбург заточили народовольцев. Их содержание было особенно строгим. Обязательными были три условия: полная тишина, полная изоляция и полное бездействие. Надзиратели ходили в специальной мягкой и бесшумной обуви, разговоры были запрещены, за перестукивания наказывали карцером.
Гуляли арестованные 15 минут в день в полном одиночестве. Читать и писать не разрешалось. Единственная книга, которую они могли видеть, — Библия. Большинство народовольцев в таких условиях провело 18–20 лет, некоторые лишились рассудка.
Во время Февральской революции 1917 г. арестантов освободили, а тюрьму подожгли. С 1928 г. крепость ведет музейную историю. Сейчас в Воротной и Государевой башнях выставлены экспозиции, посвященные Средним векам, а в Секретном доме и Новой тюрьме можно увидеть предметы, отражающие историю тюрьмы и жизнь ее арестантов.