Памятный знак на месте гражданской казни Н.Г. Чернышевского (закладной камень). Открыт в 1988 г. Установлен на бывшей Мытнинской пл., в саду Чернышевского (Мытнинская ул., около д. 3). Архитектор Юрий Николаевич Васильев. Гранит, бронза. Частично утрачен.
Основанием памятного знака служит правильная восьмиугольная бетонная призма (высотой 30 см), на которую положена такой же формы гранитная плита высотой 15 см. В свою очередь, на плиту положена усеченная призма (плоскость сечения не параллельна основанию) из гранита, по форме напоминающая конторку, к которой, очевидно, прежде была прикреплена бронзовая доска с надписью. Осмотр, проведенный в марте 2002 г., показал, что бронзовая доска демонтирована, остались лишь болты крепежа. В февр. 2003 г. уже была снята и лежала отдельно на земле верхняя усеченная призма. Связаться с Ю.Н.Васильевым (р. 1931?) не удалось, упоминаний об этом памятнике в газетах тоже не обнаружено, поэтому надпись на бронзовой доске восстановить невозможно.
Чернышевский Николай Гаврилович (1828 — 1889), русский революционер, мыслитель, писатель, под влиянием идей и утопий которого формировались все последующие поколения русских революционеров. В СССР Чернышевский был канонизирован как предтеча Ленина («Например, он любил роман Чернышевского „Что делать?», несмотря на малохудожественную, наивную форму его. Я была удивлена, как внимательно читал он этот роман и какие тончайшие штрихи, которые есть в этом романе, он отметил. Впрочем, он любил весь облик Чернышевского, и в его сибирском альбоме были две карточки этого писателя <…>» — Крупская Н.К. Наш самый лучший друг: Из воспоминаний о Ленине. М.: Детгиз, 1963. С. 113) и всего пролетарского революционного периода, венцом которого являлся Сталин.
Как выразился в одном выступлении М.И.Калинин, «товарищ Сталин является одним из прямых наследников лучших сынов русского народа, как Белинский, Добролюбов, Чернышевский <…>». Поэтому памятник Чернышевскому (1947) работы В.В.Лишева был установлен на проспекте им. И.В.Сталина как раз на оси главной аллеи Московского парка Победы, на которой планировалось поставить памятник Сталину, к тому же за памятник Чернышевскому скульптору была присуждена Сталинская премия II степени (о важнейшем значении проспекта им. И.В.Сталина для послевоенной городской перепланировки см.: Иванова О.А., Оль ГА Основные принципы архитектурно-планировочной организации проспекта имени И.В.Сталина // Вопросы планировки и застройки Ленинграда. Л.; М., 1955. С. 5 — 46).
Памятный знак на месте гражданской казни установили в связи со 160-летием со дня рождения Чернышевского.
В 1862 г. Чернышевский был арестован Третьим отделением е.и.в. канцелярии за революционную пропаганду, в 1864 г. признан виновным в попытках ниспровержения «существующего порядка управления» и приговором правительствующего Сената осужден на 14 лет каторги и вечное поселение в Сибири (Александр II сократил срок каторги вполовину). 19 мая 1864 г. над Чернышевским был совершен обряд гражданской казни, 20 мая 1864 г. он был отправлен в Нерчинскую каторгу. «Покамест чиновник читал уже известный ему приговор, Чернышевский нахохленно озирался, перебирал бородку, поправлял очки и несколько раз сплюнул. Когда чтец, запнувшись, едва выговорил „сацалических идей», Чернышевский улыбнулся <…>
Близко стоявшие увидели на его груди продолговатую дощечку с надписью белой краской: „государственный преступ» (последний слог не вышел). По окончании чтения палачи опустили его на колени; старший наотмашь скинул фуражку с его длинных, назад зачесанных светло-русых волос. Суженное книзу лицо с большим лоснящимся лбом было теперь опущено, и с треском над ним преломили плохо подпиленную шпагу. Затем взяли его руки, казавшиеся необычайно белыми и слабыми, в черные цепи, прикрепленные к столбу: так он должен был простоять четверть часа. Дождь пошел сильнее: палач поднял и нахлобучил ему на голову фуражку <…> Вдруг из толпы чистой публики полетели букеты. Жандармы, прыгая, пытались перехватить их на лету» (Набоков В.В. Дар//Урал. 1988. № 6. С. 87 — 88). Ср.. «<…> Публичная казнь исполняет юридическо-политическую функцию. Она — церемониал, посредством которого восстанавливается на миг нарушенная власть суверена <…> после ее временного упадка <…>
В литургии наказания должны подчеркнуто утверждаться власть и присущее ей превосходство. И это превосходство обязано не просто праву, но и физической силе монарха, который обрушивается на тело противника и завладевает им <…>» (Фуко М. Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы. М., 1999. С. 73; см. также: Фуко М. Ненормальные: Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1974 — 1975 учебном году. СПб., 2005. С. 108 — 111). Гражданская казнь Чернышевского рассматривалась как важнейший эпизод борьбы с царизмом (см., например, иллюстрированное издание для детей, выпущенное к 250-летию Ленинграда: [Успенский В.В., Успенский Л.В.] Ленинград: Из истории города / Художники Б.М.Калаушин, Я.И.Крестовский, Ю.В.Смольников. Л.: Государственное издательство детской литературы министерства просвещения РСФСР, 1957. С. 57).
В то же время в советское время, в 1960 — 1970-е гг., судьба Чернышевского, в том числе и гражданская казнь, служили источником ассоциаций с диссидентским движением — как их исторический прототип, делавший заметным сходство КГБ и Третьего отделения (аналогичную роль выполняли и народовольцы); власти же не могли официально запретить эксплуатацию этой темы в силу ее канонизированности. По этой причине предложения установить стелу или мемориальную доску на месте гражданской казни Чернышевского регулярно появлялись в советских газетах в краеведческих заметках (см., например: Волкова Л., Гордон И. Их имена забыться не должны // Строительный рабочий (Ленинград). 1971. 27 февр. № 9. С. 12), но стабильно игнорировались властью.
С учетом сказанного, памятный знак имеет сложный генезис: с одной стороны, он относится к традиционной коммунистической символике, с другой, является реализацией «тайной» программы оппозиционно настроенной интеллигенции, сформированной в годы тотальных запретов. В то же время именно в 1988 г. впервые в СССР был опубликован роман В.В.Набокова «Дар» (Урал. 1988. №№ 3 — 6), который деконструировал и высмеял святого и наивного борца. В этой обстановке неоднозначного отношения к Чернышевскому (анализ ситуации см. в статье: Лебедев А. Свой среди чужих, чужой среди своих: К посмертной участи Чернышевского // Известия. 1989. 31 окт.) и появился этот скромный памятный знак, видимо, последний знак, которым в России отметили Чернышевского.
Что касается термина «памятный знак», то его тоже стоит прокомментировать, поскольку с этим термином связано происхождение и статус. «<…> Название „Памятный знак» есть лишь своеобразная форма „обхода» правительственного Постановления № 481 от 24 июня 1966 года о порядке проектирования и сооружения памятников и монументов.
Если для установки последних требуется постановление союзного или республиканского правительства, централизованные бюджетные ассигнования и т. д., то Памятные знаки устанавливаются по инициативе городских и районных советских и партийных органов и под их ответственность» (Воронов Н.В. Советская монументальная скульптура. 1960 — 1980. М., 1984. С. 203). Фактическое уничтожение объекта характеризует изменившееся отношение к фигуре Чернышевского в конце XX начале XXI в., в период православно-монархической реставрации и семиотической революции.
Так, например, с дома 6 по Б.Московской ул. (после создания здесь пешеходной зоны) бесследно исчезла мраморная мемориальная доска Чернышевскому, установленная в 1955 г., с надписью: «В этом доме с 20 мая 1861 года по 7 июня 1862 года жил и работал великий русский демократ Николай Гаврилович Чернышевский».
Между прочим, дом 6 отмечен в разделе памятников истории как обьект федерального значения (с 1960 г.) в книге: Памятники истории и культуры Санкт-Петербурга, состоящие под государственной охраной: Справочник. СПб., 2000. С. 713, № 3464. О пешеходной зоне см. в комментарии к «Трем ангелам» Б.М.Сергеева; о доме № 6 Есауловой по Б.Московской ул., в котором находилась последняя петербургская квартира Чернышевского (№ 4, на первом этаже), см.: Рейсер С.А. Революционные демократы в Петербурге. Л., 1957. С. 99 — 105. Об исчезновении мемориальной доски см.: Климентьева В. Куда улетели орлы // Санкт-Петербургский курьер. 2008. 24 30 июля. № 29. С. 11.