Памятник С.А.Есенину. Открыт 3 октября 1995 г. Установлен в Таврическом саду (Потемкинская ул., 6). Скульптор Альберт Серафимович Чаркин, архитекторы Феликс Карлович Романовский и Сергей Леонидович Михайлов (1929 — 2006). Белый мрамор. Высота фигуры 250 см, высота постамента 50 см. С лицевой стороны на мраморном плинте надпись: «Сергей Есенин». На тыльной стороне памятника выбита надпись: «Автор Альберт Чаркин. Благотворители: Фонд Есенина, Игорь Найвальт». Подарок Санкт-Петербургу.
Памятник Сергею Александровичу Есенину (1895 — 1925) был создан по заказу Благотворительного фонда Есенина (президент — певец Петербургского мюзик-холла А.Н.Тукиш, исполнительный директор — Нариман Давтян) и установлен на средства фонда и И.А.Найвальта, председателя совета управляющих «Балтийской строительной компании». Следует иметь в виду, что Есенин — культовая фигура для русских националистов, как культурный символ сформировавшаяся еще в 1965 г. в контексте националистической реставрации [см.: Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. М., 1996. С. 237; Митрохин Н. Русская партия: Движение русских националистов в СССР. 1953 — 1985 годы. М., 2003. С. 178, 252, 533; exempla: Есенинская тетрадь // Наш современник. 1990. № 10;
Никитиных Б. Есенина опорочить нельзя // За русское дело (Петербург). 1995. № 7 (30). С. 4; Куняев С.Ю., Куняев С.С. Божья дудка: Жизнеописание Сергея Есенина // Наш современник. 1995. № 3 — 9; Кузнецов В.И. Тайна гибели Есенина. М., 1998; клуб «Сергей Есенин» при ленинградском отделении ВООПИК 31 марта 1989 г. вошел в русское патриотическое движение «Отечество» (см.: Национальная правая прежде и теперь: Историко-социологические очерки. Часть II. Российская консервативная идеология и современность. Вып. 2. СПб., 1992. С. 151; Приложение к ч. I — III. СПб., 1992. С. 175)]. Впрочем, реального влияния националистических организаций в деле создания и открытия памятника обнаружить не удалось.
Первоначально инициаторы предполагали установить памятник в Михайловском саду, возле пруда. Самое раннее упоминание этого проекта — 24 февр. 1995 г. (Никитин Р. Сергей Есенин в Михайловском саду? // Санкт-Петербургские ведомости. 1995. 24 февр.; указано, что в мастерской архитектора Ф. К. Романовского представлено 5 макетов памятника). 6 апреля 1995 г. об этом говорилось вновь: «Фонд Есенина сумел найти спонсоров. Фонд начал платить за выполнение заказа скульптору Альберту Чаркину и архитектору Феликсу Романовскому.
Нарисовано четыре или пять хкизных вариантов, сквозь которые проходит одна идея: Есенин в косоворотке, босой и у пруда, однако в разных позах — лежит ногами к пруду, полулежит, сидит, полусидит, наконец — стоит. „Весла еще только не хватает», — говорит главный архитектор города Олег Харченко. „Есенин иногда и во фраке ходил», — аргументирует член Союза писателей Украины Татьяна Лебединская. В качестве пруда, возле которого должен пребывать поэт, энтузиасты фонда Есенина выбрали водоем в Михайловском саду, за Русским музеем. Как сообщил Олег Харченко, предложения фонда Есенина носят характер „самодеятельности». Ни один из хкизных проектов не одобрен Комитетом по градостроительству и архитектуре, и уже „совсем вряд ли будет одобрено размещение памятника Есенину в Михайловском саду» (Орешкин А. На набережной поселятся новые сфинксы // Смена. 1995. 6 апр.; Аноним. Есенин воскрес там, где нашел покой // Смена. 1995.4 окт.).
Президент благотворительного фонда имени С.Есенина А.Н.Тукиш даже предлагал сделать памятник в виде металлического муляжа, покрытого цветной эмалью, на балконе «Англетера» (Коробкин В. Памятник… на балконе «Англетера» // Вечерний Петербург. 1995.14 июня). Потом для памятника выбрали место в Таврическом саду, и за один месяц Чаркин сделал очередные восемь эскизов (варианты, согласно авторской терминологии: «Есенин гуляющий», «Есенин прилег на траву у озера», «Есенин бодро смотрит в небо», «Есенин, раскинувший в патетике руки» и др.). Фонд остановился на одном из них — «Есенин в строгом костюме сидит на камне» (Орешкин А. По парку гуляет Есенин во фраке // Смена. 1995. 5 окт.). В марте 1995 г. сообщалось, что комбинат «Скульптура» принял заказ на изготовление памятника. «Над окончательным вариантом проекта памятника работает творческая группа в составе: А.Чаркин — скульптор, С.Михайлов и Ф.Романовский — архитекторы, — рассказал директор Благотворительного фонда Есенина Нариман Давтян. -<… > Мраморная глыба уже добыта в каменоломнях Карелии и направлена в Петербург.
Воины-железнодорожники категорически отказались от платы за доставку камня» (Коробкин В. Камень едет в Петербург // Вечерний Петербург. 1995. 23 марта). Неизвестно, рассматривался ли проект памятника на заседании Градостроительного совета в срок до 1 авг. 1995 г., что особо предписало распоряжение мэра Санкт-Петербурга № 747-р от 20 июля 1995 г., но в сентябре, как утверждал один ненадежный источник, памятник был принят: «Приемку памятника с оценкой „отлично» осуществил несколько дней назад худсовет города во главе с главным художником <…>Ураловым» (Коробкин В. Поэт в мраморе // Вечерний Петербург. 1995. 2 окт.).
Изготовление памятника велось в крайне сжатые сроки (в заметке В.Коробкина «Память», опубликованной в «Вечернем Петербурге» за 24 авг. 1995 г., отмечалось, что работа идет «усиленными темпами»), рубщики рубили мрамор даже в машине, которая везла монумент из мастерской в сад на открытие (устное сообщение Г.И.Чаркиной): старались выполнить распоряжение № 747-р от 20 июля 1995 г. «Об установке в Санкт-Петербурге памятника Сергею Есенину», которым памятник разрешалось установить в Таврическом саду именно 3 окт. 1995 г. (ср. с тем, как обтесывали Гром-камень для памятника Петру I во время его перемещения: «во время движения камня его обтеска не прекращалась, на нем постоянно находилось несколько каменщиков» — Каганович А.Л. «Медный всадник»: История создания монумента. Л., 1975. С. 112 — 113). «Транспорт и грузоподъемную технику направил начальник Октябрьской магистрали Анатолий Зайцев» (Трефилов Ю. Венок поэту // Санкт-Петербургские ведомости. 1995. 3 окт.).
См. в воспоминаниях Маркина: «Перед открытием лил осенний дождь, а потом выглянуло солнце — хороший подарок Сергею Есенину. Православный священник освятил памятник. Заслуженные артисты России: Анатолий Тукиш и Регина Калантарян исполняли песни на стихи поэта и романсы. <…>Официально объявлять конкурс не было ни времени, ни средств: представители мэрии предупредили, что финансирование проекта из городского бюджета не представляется возможным. Но сделать надо было — это имя святое для каждого человека на Руси, и юбилей поэта по решению ЮНЕСКО должна была отмечать вся планета…
Благотворительный Фонд С.Есенина обратился к архитекторам — Ф.Романовскому и С.Михайлову принять участие в создании памятника, и мы приступили к работе. Уже через месяц я представил семь эскизов. Образ Есенина почти всегда у нас отождествляется с деревенским парнем: в косоворотке, босиком, раскинувшим в патетике руки. Был у нас и такой, был и сидящий, и стоящий, и облокотившийся на парапет набережной. Предлагались бесконечные варианты, но мы остановились на фигуре сидящего Есенина, в европейском костюме, в состоянии задумчивого созерцателя, без той доли духовного надрыва, который присутствует в его стихах. В Петербурге Есенин должен быть „петербургским», каким он был, приехав сюда уже зрелым человеком.
Вот он присел и задумался о жизни человеческой, о судьбе России <…>Он — святой и чистый человек, вот что важно. Исходя из этого и материал выбрали — мягкий белый мрамор, он больше подходит характеру Есенина и напоминает как бы белого лебедя, эту птицу небесную, которая посетила нас дважды: первый раз при жизни, второй раз в памятнике. Место в Таврическом парке чудное, поэтическое: мрамор на фоне зелени или багряных листьев выглядит значительнее, он может быть только на природе, в парке, но не на площади — кричащим, шумным, жестикулирующим и буйствующим» (Альберт Чаркин. Жизнь в искусстве. СПб., 2002. С. 108 — 110). Кстати, осенью 2001 г. автор дорабатывал памятник, насыщенный анатомическими ошибками, прямо в Таврическом саду в связи с тем, что спонсор (ИАНайвальт?) предоставил деньги на реставрацию и доработку.
Материал для памятника выбран крайне неудачно. «Для мрамора выгодней одностороннее освещение, концентрированный свет, ясно выделяющий внутренние формы статуи. Иначе говоря, мрамор выигрывает во внутреннем пространстве. Напротив, на вольном воздухе, на площади, при рассеянном свете тонкие нюансы мрамора теряют выразительность. Здесь выгодней бронзовая статуя с ее ясно выделенным силуэтом и резкими бликами света» (Виппер Б.Р. Введение в историческое изучение искусства. М., 1985. С. 138). Слащавое выражение лица, лишенного портретного сходства, сочетается с анатомическими ошибками: ноги и верхняя часть туловища «не стыкуются», они принадлежат как бы разным фигурам. Не исключено, что все это вызвано тем, что моделировка была рассчитана на бронзу с ее более резкой трактовкой деталей, а при вырубке в мраморе черты лица размылись, переходы же от одной части тела к другой сделались анатомически ошибочными.
В итоге в Таврическом саду появился классический образец кича. Впрочем, сам автор остался доволен и выбранным материалом, и работой в целом: «<…> Не идет темная бронза к парку. Гаснет на фоне древесных крон. Европейская традиция — в парках скульптура белая — мрамор, иногда золоченый мрамор. Вспомните Летний сад, Версаль. И другое. Сережа хоть и говорил о себе „хулиган», но больше говорил. Абсолютно чистой души человек. Для нас он как лебедь. Белый» (Орешкин А. По парку гуляет Есенин во фраке // Смена. 1995. 5 окт.). Об открытии памятника см. также: Аноним. Поэт в мраморе // Вечерний Петербург. 1995. 2 окт.; Коробкин В. Беломраморный поэт // Там же. 1995. 3 окт.; Дмитриева Ю. Поэт поселился в Таврическом // Невское время. 1995. 4 окт.; Трефилов Ю. «Я скажу: не надо рая, дайте Родину мою» // Санкт-Петербургские ведомости. 1995. 4 окт.; Михайлов А. Сто лет — не возраст для поэта // Северная столица. 1995. 6 — 12 окт. № 34. С. 1. Церемония открытия отражена на серии фотографий, хранящихся в Центральном государственном архиве кинофотофонодокументов (№№ Ар 175336 — 175353; есть фотографии А.А.Собчака, А.С.Чаркина).
Летом 2004 г. у объекта был отбит нос, глаза подрисовали краской, на лбу нарисовали свастику. К 110-летию со дня рождения Есенина объект реставрировали, о подготовке к открытию см.: Желтое В. Поднять руку на Есенина — шаг к самоубийству! // Смена. 2005. 30 сент. С. 6 (здесь же со слов Тукиша изложена фантастическая версия создания памятника). «В Таврическом саду через неделю обещают еще раз открыть памятник поэту, на этот раз после реставрации: кто-то покусился на произведение Альберта Маркина. Там же в день юбилея питерские поэты с утра до вечера будут декламировать стихи… Есенина.
Кстати, тот же Анатолий Тукиш предложил перенести памятник к одной из станций метро неподалеку от улицы Есенина; где-то по соседству живет и ваятель Чаркин» (Голик М. Следующая станция «Есенинская»! // Санкт-Петербургские ведомости. 2005. 1 окт). Отреставрированный памятник был открыт 8 октября 2005 г., мероприятия были организованы Комитетом по культуре Администрации Санкт-Петербурга. Об открытии см.: Желтов В. Любителей Есенина хотели разогнать дубинками // Смена. 2005. 10 окт. С. 4. Между прочим, в февр. 2003 г. поступило предложение от Рязанской области установить к 300-летию в Выборгском районе Петербурга, на пересечении ул. Есенина и пр. Просвещения, памятник Есенину (сообщение М.Ю.Одноваловой 11 марта 2003 г.), однако от подарка отказались.
27 августа 2009 г. после очередного акта вандализма, совершенного весной 2009 г. (отбиты нос и пальцы, запачкан краской) памятник Есенину в Таврическом саду был демонтирован (официально для реставрации), а 7 окт. 2009 г. на площадке около строящегося 30-этажного дома на пересечении ул. Есенина и Северного пр. был открыт другой памятник Есенину работы Чаркина (бронза, гранит, общая высота фигуры и постамента 400 см; надпись на лицевой стороне: «Сергей Есенин»; с тыльной стороны доска с надписью: «Санкт-Петербургу и его жителям в честь 115-летнего юбилея великого поэта от компаний ЗАО „Строительный трест» и ЗАО „Ленжилстрой». Открыт 7 октября 2009 года. Скульптор — Чаркин А.С. Архитектор — Павлов Ю.М.»). Объект установили перед входом в будущий магазин. «Вечернему Петербургу» (Клушина Л. Один Есенин «ушел», другой пришел // Вечерний Петербург. 2009. 8 окт.) Чаркин сообщил, что инициатива исходила от строительных фирм («Строители предложили мне установить памятник Есенину в Озерках, и я с радостью принял их предложение»), «Коммерсантъ» узнал, что предложение строителям сделал Чаркин.
Есенин сидит на тумбе, в правой руке — ветка рябины, правая нога опирается, левая в воздухе. Хотя пластически эта работа более удачна и лишена бросающихся в глаза анатомических ошибок, не была решена проблема сходства — Есенин более похож на Гагарина, а еще больше — на манекен в витрине магазина мужских костюмов, т.е. скульптор изобразил некоего весьма условного Есенина, что для стилистики кича естественно. В целом же композиция отсылает к творческим поискам в процессе работы над Есениным для Таврического сада в 1994 — 1995 гг. Ветка рябины в правой руке понятна: ее потребовала логика кича и фальшивой «поэтичности», потому что «в саду горит костер рябины красной…». Проблема, однако, в том, что на улице Есенина нет не только сада, рощи или рябины, но даже примитивного сквера (см.: Матвеева А. Поэтический маркетинг // Коммерсантъ. Санкт-Петербург. 2009. 8 окт.; Золотоносов М. Бронзовые незаконнорожденные// Город 812. 2009. № 40. 9 нояб. С. 25 — 27).